Наука, деятельность, дисциплинарность. Анатолий Пископпель. Круг современных исследований феномена науки чрезвычайно широк и представляет собой ряд самостоятельных отраслей и направлений — философии науки, истории и социологии науки, логики и методологии науки, психологии научного творчества, и так далее. Особое место в этом ряду занимает науковедение, которое, исследуя тенденции внутреннего развития каждого из этих направлений, объединяет весь фронт исследований науки. Поэтому одной из основных задач науковедения стал поиск таких структурных компонентов науки, которые позволили бы соотносить между собой знания и представления, полученные в рамках отдельных направлений, но составляющие единое целое. Список науковедческих единиц внушителен (наука, движение, дисциплина, специальность, направление, школа, невидимый колледж и так далее), «однако их концептуальный статус в значительной степени является неопределенным. Только на этом сайте можно приобрести лекции Русланы Пископпель: очень Ведь первоначально выделение и оформление отдельных единиц следовало за тем или иным эмпирическим методом анализа научной деятельности (см., например: Основы науковедения, 1. Среди всех единиц особое место принадлежит той, которая претендует на роль основной структурно- генетической единицы науки и может фигурировать не только в качестве методической единицы науковедческого анализа, но и науки «самой по себе». Существование такой единицы и потребность в ее понятийном оформлении — одна из необходимых предпосылок большей части науковедческих исследований. В специальной литературе дан целый ряд терминов, используемых для фиксации такой единицы. Среди них наиболее распространенными являются следующие: «научная дисциплина», «исследовательская область», «научная специальность». Сравнивая между собой содержание обозначаемых ими понятий, следует иметь в виду, что с помощью таких единиц воспроизводятся, и по- разному воспроизводятся, два уровня реальности науки, которые вслед за М. Э. Омельяновским можно обозначить как уровни «абстрактно- реального» и «эмпирически- реального» (см.: Омельяновский 1. Это различение подразумевает, что абстрактно- реальное ориентировано на научно- теоретическое представление (модель) тех или иных явлений, а эмпирически- реальное — на их классификационное определение. В свете такого различения весьма показательно, что, не совпадая, как правило, в очерчивании границ репрезентируемой ими эмпирической реальности, эти единицы оказываются эквивалентными в качестве абстрактно- реального сферы науки. Последнее становится достаточно очевидным при сравнении требований, которые предъявляются к ним как к основным единицам науки. Например, характеризуя особенность «исследовательской области» в качестве такой единицы, отмечается, что она потенциально воспроизводит в себе основные черты науки в целом, «обязательно многоаспектно, будучи оформленной не только предметно, но и организационно, психологически, коммуникационно и так далее». Основы науковедения, 1. Руслана Пископпель (диетолог – нутрициолог) - ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ ПИТАНИЕ 6-я лекция [14:17].. – Выступая с лекцией в Басре, спикер Нац. со брания Ирака С.Хаммади заявил 5. Совместный комитет по вопросам торговли, (минторг РФ, пред. рос. части – Р.Ф.Пископпель, замминистра). Лекцию читает Руслана Пископпель-врач диетолог-нутрициолог. Переходите по этой ссылке,скачивайте и слушайте. Прослушайте лекции Русланы Пископпель на Ютюб (длительность большая 2:35 кажется). Это драгоценные лекции врача диетолога-нутрициолога. Научная дисциплина» рассматривается как многоаспектная единица, обладающая основными свойствами науки в целом, где она суть «форма совместной деятельности научных работников, как форма проведения исследований, так и форма упорядочивания, организации уже полученных знаний, и форма сотрудничества и коммуникации ученых, и форма подготовки научных кадров» (Юдин 1. Большая часть признаков, которым должна удовлетворять, по общему признанию, такая единица, впервые становится неотъемлемой принадлежностью отраслей научного знания, обособляющихся в процессе дифференциации фундаментальных наук. Именно они в отличие от «породивших» их фундаментальных наук чаще всего именуются научными дисциплинами. Поэтому представляется достаточно корректным считать, что совокупность таких признаков характеризует прежде всего типичную структуру обособившихся научных дисциплин. Однако образующие в рамках научных дисциплин некоторое единство признаки появляются задолго до оформления самих научных дисциплин. В процессах внутри- и междисциплинарного взаимодействия они транслируются и более мелким обособляющимся ее подразделениям (научным областям и специальностям). Имея в виду это обстоятельство, Б. М. Кедров предложил составляющую науки, обладающую функциональной структурой, изоморфной структуре научной дисциплины, называть «научной ячейкой». Одна из основных особенностей развития современного научного знания, по его мнению, состоит в том, что «функция его ячейки последовательно переходила от более широких по объему его элементов ко все более и более узким» (Кедров 1. Совокупность признаков такой «ячейки» и характеризует, с точки зрения Кедрова, то, что обычно понимается под дисциплинарностью науки (научного знания). В рамках современных метадисциплинарных исследований фигурирует несколько различных «образов» научной дисциплины. Сложилась основательная традиция, и накоплен значительный опыт взаимной рефлексии особенностей каждого из существующих подходов к истолкованию природы целостности, полноты и исторической перспективности научных дисциплин. Этот опыт демонстрирует, с одной стороны, ограниченную сопоставимость существующих образов научной дисциплины, а с другой — наличие в каждом из них рационального зерна, без освоения которого любое изображение науки будет теоретически неполноценным. В такой ситуации общезначимость представления о дисциплинарности имеет интенциональный характер и выражена преимущественно в направленности на определенное, интуитивно общее эмпирическое содержание, которое на феноменологическом уровне фиксируется совокупностью признаков (атрибутивных свойств), присущих типичной научной дисциплине (см.: Ильин 1. Эмпирические проявления научной дисциплины и дисциплинарности могут служить эвристическим средством изучения становления и развития конкретных научных дисциплин. Однако за пределами сравнительного историко- научного исследования ценность их невелика, да и в его рамках они скорее соответствуют целям описания и классификации научных дисциплин, нежели объяснения конкретно- исторического материала. Здесь «научность» (как содержание) трудно отделить от «дисциплинарности» (как определенной формы), а значит, и невозможно в полной мере уяснить сущность дисциплинарности самой по себе. Все это настоятельно указывает на необходимость концептуальной конструктивизации интуитивного представления о научной дисциплине, требует поиска ее приемлемой модели. Такая модель в отличие от набора признаков позволяет рассматривать отдельную дисциплину в качестве целостного образования относительно механизмов сохранения внутреннего единства, находящегося в тесном взаимодействии с внешним окружением и осваивающего его «ресурсы» как внутренние условия своего существования и развития. Какова природа Такой целостности и соответствующего ее духу системообразующего «фактора», благодаря которому научная дисциплина обретает внутреннее единство? Отвечая на вопрос, очевидно, следует выбрать точку зрения, заведомо более широкую, нежели внутринаучная. Выработка и обоснование такой точки зрения составляют суть так называемого деятельностного подхода с его специфическим истолкованием категориального содержания социально- философского понятия деятельности. Остановимся на основополагающих идеях этого подхода и свойственных ему понятийных различениях. Вне деятельностного подхода содержание понятия «деятельность» трактуется достаточно узко. Например, в отношении научного познания оно часто служит для выделения лишь одной, рядоположной и в этом смысле не отличающейся от других его сторон (аспектов). В его же рамках понятие деятельности используется для того, чтобы раскрыть саму природу целостности научного познания. Согласно центральной установке такого подхода, «главной причиной, заставившей создавать понятие деятельности и конструировать соответствующий идеальный объект, была необходимость, оправдать… соотнесение в мысли таких разнородных предметов, как знания, операции, вещи, смыслы, цели, мотивы, сознание, значение и так далее». Щедровицкий 1. 97. Здесь категориальное содержание понятия «деятельность» характеризует весь мыслимый мир как целое (универсум) благодаря его приведению к некоторому «масштабу». Существует широкий спектр попыток выделения такого «масштаба». Для одних специалистов деятельность — «собственный способ бытия человека, его отношение к миру» (Сагатовский 1. Для других — источник и механизм внутренней организации воспроизводства социальной реальности (см.: Юдин 1. Для третьих — «определенный способ воспроизводства и развития качественно специфической сферы объективной действительности — общества» (Маргулис 1. Объединяет все эти интерпретации установка рассматривать категориальное содержание понятия «деятельность» как выражение определенности общественной жизни как таковой в качестве универсальной сферы бытия и ее отличие от другой такой сферы — природы. Предельным выражением и завершением деятельностного подхода к общественной жизни можно считать истолкование понятия «деятельность» (социальная деятельность) в качестве категории, задающей субстанциальное определение объекта, изучаемого общесоциологической теорией марксизма. В рамках такого истолкования субстанциальное определение суть категория, которая пусть в абстрактно- логической форме, но воспроизводит сам всеобщий способ существования и основания целостности изучаемого объекта. Тем самым для субстанциального понимания деятельности характерно ее рассмотрение как всеобщего способа существования социальной формы движения, содержащей любое социальное явление в себе (см.: Фофанов 1. Логической особенностью субстанциального определения и понимания является то, что оно снимает различие. Причем понимания отнюдь не номинального, а с самого начала предполагающего возможность и необходимость самообоснования субстанциального определения в процессе восхождения от абстрактного к конкретному, от одних уровней реальности к другим при решении проблемы систематизации категорий исторического материализма (см.: Момджян 1.
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
November 2016
Categories |